Князь Тишины - Страница 11

– А Антонина что говорит? – поинтересовалась я. – Нам ведь вроде нельзя пока творить живые существа?

– У меня ее персональное разрешение, – надменно ответил Иван. – Я пришел к ней с этим проектом и сказал, что если мне не позволят его воплощать, то я поищу другую мастерскую. И ей ничего не оставалось, как согласиться. Знаешь, будущими мастерами моего уровня не швыряются.

Я призадумалась. В этой ситуации крылся какой-то подвох. Такое смиренное поведение было явно не в стиле Антонины. В мастерскую Иван пришел с курса мастеров реальности, где ничем не прославился. На общих занятиях по демиургии Иван ничего выдающегося тоже пока не сотворил: по слухам, его работы были гораздо слабее Катькиных, не говоря уж о работах Эзергили. И именитых родственников у него вроде не было. Почему же он настолько легко и быстро добился такой существенной уступки?

– Ладно, как знаешь, – сказала я. – В любом случае, интересно, что у тебя выйдет.

Вот такие мы, ученики. А теперь расскажу вкратце о доменах. Потому что домен для демиурга, как ракушка для улитки, – по отдельности они существовать не могут. Только я одна, как слизень, так и хожу без домена и не особенно рвусь его заиметь. А почему, станет ясно из моего рассказа.

Создание домена было темой первого урока демиургии, на котором мне довелось присутствовать. Как я узнала впоследствии, лекция о доменах проводилась специально для Ивана. Остальные могли послушать и принять к сведению, а мне так и вообще было рано все это знать. Но такой уж здесь принцип обучения – программа общая, но каждый идет в своем темпе и выбирает, что ему нужно.

Домен – это личное владение демиурга, его собственный мир, в котором он – Бог-творец и дух места. Как рассказывала Антонина, миров можно наплодить сотни, но доменом будет только один. Его особенность в том, что он как-то связан с творцом, на глубинно-личностном уровне, и эта связь чуть ли не обратная. Как, например, у дриады: срубишь дерево – погибнет дриада, убьешь дриаду – засохнет дерево. Как я поняла, создаешь пространство как бы из себя. То, что называется «вкладывать душу», только в буквальном смысле.

Работать над доменом надо вдумчиво и постоянно. То есть моя кислотная пустыня – никакой не домен, а так, как выразилась Антонина, «недержание подсознания». И еще – у демиурга домен должен быть обязательно. Он для него база, шлюз для дальнейшего проникновения в тайны материи и творчества. В чужой домен постороннему можно попасть только с позволения владельца. (На этом месте Эзергиль скорчила хитрую гримасу и подмигнула Погодиной, а Катька незаметно ущипнула ее за ногу, смотря на Антонину лживо-преданным взглядом.) А там, внутри, каждый волен творить все, что захочет. Но не людей.

Посреди лекции к нам заглянула мелкая девчонка и сообщила, что Антонину зовут к директору. Она вышла, и разговор сразу оживился. Погодина спросила Ивана, как он назовет свое владение, а когда он с важностью сообщил: «Ойкумена» – тут же переделала Ойкумену в «Ванькину домену». Я вцепилась в Эзергиль с расспросами, однако узнала мало интересного. Про свой домен Эзергиль рассказывать отказалась, при словах «домен Антонины» расправила плечи и загадочно улыбнулась. Насчет Катькиного владения сказала, что оно называется «Дом Эшеров», что место это мрачное и опасное, и лучше туда без приглашения не соваться.

– Готический замок, что ты хочешь? В подвале Франкенштейн, на чердаке Дракула, а в башне Погодина занимается черной магией при полной луне.

– Как романтично! – вздохнула я.

– А оборотня в парке встретить не хочешь? Говорят, они у нее водятся.

– Разве он может мне что-то сделать? – усомнилась я. – Разве что напугать. Он же ненастоящий.

– Как – ненастоящий? – изумленно взглянула на меня Эзергиль. – Чем мы тут, по-твоему, занимаемся? Ненастоящие по средам, в двенадцатом кабинете, на спецкурсе миражей. Подойди-ка к Катьке и скажи, что ее оборотень ненастоящий…

– Ась? – повернулась к нам Погодина, глядя на меня с нехорошим любопытством. – Девушка хочет увидеть оборотня? Это мы устроим…

– Не соглашайся, – быстро сказала Эзергиль. – Сожрет он тебя с потрохами и не подавится. И следов не найдут. Поэтому-то в чужие домены и нельзя соваться без разрешения хозяина. В каждом мире – свои законы.

Я пожала плечами. Честно говоря, не верилось, но и экспериментировать пока не хотелось. Но тем не менее все это было дико увлекательно. Да, кажется, спецкурс Д оказался стоящей штукой!

– Мне тоже хочется свой домен, – заявила я, решив сменить тему.

Погодина и Эзергиль переглянулись и обидно рассмеялись.

– Это будет сосновый лес, – торопливо продолжила я, не дожидаясь комментариев. – Такой древний, чтобы самые древнейшие чащи казались рядом с ним молодыми лесопосадками. И чтобы со всех деревьев мох свисал, а под корнями можно было пройти, не нагибаясь. Почва – розовый песок. Грибы там будут повсюду расти здоровенные: зеленые, голубые и коричневые с золотыми крапинками.

– Мухоморы? – с интересом спросил Иван.

– Еще там будут жить большие пауки. Такие все мохнатенькие…

– Белые и пушистые, – подхватила Эзергиль.

– …Нет, бежевые с розовыми коготками, и у каждого на спинке будет узор в виде черного глаза. И паутина такая перламутровая, целые волейбольные сетки высоко между соснами, а на солнце она будет сверкать золотыми каплями…

– Ядовитые пауки-то? – опять встрял Иван.

– Смертельно, – подумав, сказала я. – Укушенный начинает переваривать сам себя и умирает в страшных муках. Но меня они кусать не будут. Меня они будут любить, тереться спинками и курлыкать…